Счастлив тот, кто счастлив у себя дома (ц)

Category: Думаем Page 6 of 18

Здесь мысли вслух и размышлизмы – о детях, о жизни, о мире.

Будни, как будни

Есть у меня такие молчаливые периоды, когда, вроде, и времени хватает, и рассказать есть о чем, а слова не складываются. Будни, как будни, но есть в них что-то такое особенное, какая-то работа на фоне, какое-то движение в подсознании, какие-то медленные, но очень важные изменения, которые надо заметить и осмыслить, и просто не хватает энергии еще и на виртуальную жизнь.

Я не поспеваю за детьми, оба они вошли в какой-то скоростной виток, и у меня не получается, опережая их хотя бы на шаг, быть готовой к их очередным вехам, новым открытиям, и внутренним транформациям.

_MG_2850

_MG_2869

_MG_2867

_MG_2812

_MG_2821

_MG_2861

_MG_2853

Мы много учимся, как обычно, а дочка, тоже как обычно, занимает себя сама, и в это время, без злого умысла, разносит по кирпичикам дом. Однако, это только то, что лежит на поверхности, а правда в том, что она взорвала (вполне ожидаемо, но почему-то все равно неожиданно) все мои стереотипы и ожидания. Ади никогда никуда не спешил − ни с речью, ни с горшком, ни с развитием − с ним спешила я, а теперь, когда я уже никуда не спешу, дочка раз за разом застает меня врасплох своим стремлением к знаниям и умениям, к самостоятельности.

С Ади тоже все как-то очень интересно в последнее время. Столько важных бесед, сложных вопросов, неожиданных обсуждений, что голова, порой, идет кругом. На прошлой неделе мы говорили про Арабский Халифат, на этой про пещеры Аджанта. Последние три дня все свободное время он провел клея модели бумажных роботов из новой книги; я все поглядывала в его сторону, в шутку ставя ставки − когда же ему надоест? − но он так и не успокоился, пока не покончил со всеми моделями в книге. Он читает, рисует, и выдумывает истории про инопланетян, а я все хочу как-нибудь ими поделиться, но давно уже внутренне чувствую, что не мои они больше, они его, и ему ими и делиться.

А вообще, с одной стороны, есть желание столько всего рассказать, я вижу интерес и необходимость в  подробностях нашего школьного житья-бытья, но я все глубже ощущаю, как это сложно жить полноценно в обоих мирах − в реальном и вирутальном, и все чаще замечаю, что пока рассказываю о том, как мы живем и что делаем, перестаю жить и делать. Иногда сочетать получается лучше, иногда хуже, а иногда никак, вот сейчас никак. Поэтому, с другой стороны, хочется просто делать, не размахивая камерой направо и налево, и никому ничего не рассказывать.

А так, есть наброски моих мыслей о социализации, о подробном распорядке дня, об организации материалов, но подожду более благоприятного времени для этого. Может, когда распрощаюсь с осенью? Осенью мне всегда плохо думается…

Еще дети очень много играют вместе, ссорятся, конечно, тоже, но играют, играют, болтают, понимают друг друга, и мне это просто сносит крышу. Не знаю, чего я ждала, и почему это меня так удивляет, но динамика общения, которая все углубляется и видоизменяется между этими двоими, просто не поддается описанию. Пусть это даже простые односложные фразы, но мои дети говорят между собой, и это только начало; они партнеры, они друзья, они соучастники, они брат и сестра. И я не знаю, что чудеснее: чудо новорожденной жизни (не важно какой по счету), или чудо зарождающихся отношений на всю будущую жизнь.

Есть от чего закружиться голове…

О пользе движения в никуда

Мы все движемся куда-то и зачем-то, и обычно, даже просто гуляя, имеем конечную цель − дойти до водопада, или искупаться в реке, или поспать в палатке. Но цель часто слепит своим далеким блеском, а если дорога к ней непроста, то тяготы пути часто затмевают его красоту. Пока мы летим к своим целям и пытаемся подогнать себя, окружающих и всю жизнь под свои от нее ожидания, дети вырастают, мы стареем, а достигнутая цель оказывается не такой блестящей, какой казалась в начале пути. Иногда так приятно идти куда глаза глядят, бесцельно и неспешно, замечая все то красивое, что попадается на пути.

_MG_2935

_MG_2936

_MG_2903

_MG_2941

_MG_2934

_MG_2933

_MG_2920

_MG_2930

_MG_2917

_MG_2911

_MG_2928

_MG_2925

_MG_2901

Осенние думки

Осень все больше набирает обороты. И чем ее приход неизбежней, тем больше я ей радуюсь. В Канаде я научилась по-настоящему любить лето, потому что только летом здесь можно жить на полную катушку − путешествовать, гулять до изнеможения, есть свежие фрукты и овощи, ходить на концерты под открытым небом, но и в осени есть нечто особенное, ностальгическое и какое-то родное.

_MG_2759

По осени я люблю слои одежды − кофточки, шали, шарфы − чем холоднее, тем больше слоев, и все они такие мягкие и такие шерстяные. По осени я люблю слушать нежное шуршание листвы, и наблюдать за тем, как томно и неспешно оголяются деревья. По осени я люблю неизбежное смещение фокуса с холодного на горячее, это отражается в напитках, дессертах и просто в еде. По осени я люблю наблюдать за тем, как с каждым днем ночь приходит все раньше, и все поспешней загоняет нас под уютный свет ночника.

_MG_2756

_MG_2755

_MG_2754

Этой осенью я планирую:

научиться прясть
готовить супы и печь овощи
варить грог и глинтвейн
пить какао
прыгать в лужи и листву
вязать и шить
читать вслух
быть добрее и терпеливей
начинать новое
заканчивать старое
ходить в гости к лесу вплоть до самых холодов
носить вязанные вещи
слушать джаз свернувшись калачиком на диване под пледом
праздновать и встречаться с друзьями
благодарить

_MG_2744

Начало года

Я никак тут не отметила начало учебного года, а все потому, что, честно говоря, дома мы тоже никак особенно этот день не отмечали. Мы просто начали учиться. Но не из-за какого-то сверхестественного рвения, а для того, чтобы с чистой совестью делать незапланированные перерывы потом, когда захочется.

_MG_2410

Как раз к началу школы, по просьбе Ади, я довязала еще одного монстрика, который помогает ему учиться. А еще на начало года Ади получил (от меня вместе с Давидом) электронный говорящий словарь! Теперь сын проверяет все неизвестные ему слова самостоятельно, и очень этим гордится. Мы жутко довольны приобретением, ибо надеемся, что оно не только поможет выработать привычку вдумчивого чтения (без перескакивания через неизвестные слова), но и спасет сына от нашего не всегда правильного произношения.

_MG_2315

_MG_2310

После начала учебного года дом погрузился в творческий хаос. Но вместе с этим, как-то подозрительно быстро мы вошли в будничную калею. Боюсь сглазить, но тратить время на перестройку и адаптацию нам вообще не пришлось − то ли сынуля подрос, то ли наши вялые летние занятия помогли ему остаться в форме. Вот уже две недели мы начинаем прямо с утра и заканчиваем как раз к обеду, а успеваем много всего разного, как я всегда и мечтала. Остаток дня сын − свободный как ветер − проводит за своими собственными делами.

_MG_2321

Несмотря на эти маленькие радости и победы, мне не хотелось бы создавать ложное впечатление “схваченности” по всем фронтам.

Каждое утро под громогласное тиканье внутренних часов, я, опираясь на раковину в ванной, вглядываюсь в свое отражение в зеркале и спрашиваю себя: все ли я делаю правильно? не делаю ли ошибки? как сделать этот день лучше, чем вчерашний? как все успеть? как не утонуть в планах и делах? как сохранить рассудок? и сакраментальное: а что если? Я пытаюсь избавиться от привычки за все отвечать и все контролировать, пытаюсь научиться опираться на веру и не бояться, стараюсь доверять Б-гу, себе, близким, и молюсь, молюсь, молюсь.

_MG_2355

Мне никогда не хватало грации в вере.

Думаю, что виной тому является светская духовная хромота и годы внушений извне, что все в наших руках. Но стоит мне перестать мучительно биться над всеми этими вопросами, а просто погрузиться в ментальную тишину, я понимаю, что то, что я сейчас делаю, и то, где я нахожусь (не локально, а ментально) уже само по себе является ответом, который я как-то, уже давно, распознала в момент просветления, и теперь просто иду за голосом тогда услышанным, продолжая следовать выбранному инстинктивно правильному пути. И еще в этой тишине я явственно осознаю, что когда придут новые вопросы, мне обязательно будут дарованы и новые ответы.

И в этом осознании все становится на свои места… до следующего раза.

P.S. Поздравляю с праздником Суккот!

Обыкновенное чудо

Путешествия в далекие страны это здóрово, я и сама их когда-то любила, да и сейчас люблю, но меньше, и вовсе не потому что туго с финансами, хотя, не скрою, и это играет свою роль в нашем домоседстве. Просто я поняла для себя, что самое-самое дорогое и сокровенное можно найти и совсем рядом, а для этого не надо ехать, лететь или плыть за тридевять земель.

В далеких странах можно найти древнюю историю, необычные образчики искусства, странные и интересные проявления местной культуры, но тихое незамысловатое счастье сердца рождается только из радости узнавания. Вот кочка, которая зимой голая, а летом покрыта мхом. Вот камень, под которым любят петь жаркими вечерами лягушки. Вот бурлящий поток − скованный льдом зимой, веселый и бесшабашный весной, тихий и зрелый летом. Вот луг, по которому мой малыш, укутанный в слои одежды, держа мою руку, делал свои первые неверные шаги, а теперь полуголый бежит сломя голову вдаль от меня, только пятки сверкают.

Путешествия удовлятворяют любопытство и страсть к впечатлениям, к новому, но душевный покой и равновесие можно найти и во время обычной вечерней прогулки на лугу перед домом, ведь, если прислушаться, каждый одуванчик там шепчет сказки полные чудес. Счастье рядом, его только надо разглядеть среди ежедневных обыкновенных чудес, потому что если в упор его, это счастье, не видишь, то оно не найдется и на самой верхушке Эйфелевой башни.

IG1I0699

IG1I0704

IG1I0694

IG1I0709

IG1I0715

IG1I0723

IG1I0725

IG1I0728

IG1I0738

IG1I0733

Детство под микроскопом

Лето подходит к концу, а с ним и летние каникулы, хороший повод поразмышлять. Да и фотографии Alain Laboile не идут у меня из головы, что-то разбередили они мне душу, и с тех пор я думала и вспоминала…

На фоне длинных списков с “обязательными” компонентами счастливого детства из Pinterest − веселые, голые, грязные дети, плещущиеся в воде, читающие книги под кустом спелой смородины и даже, о ужас, просто не делающие ничего, теперь почему-то воспринимаются скорее как ностальгическая мечта, как фантазия, как символ, и в их реальность верится с трудом. Однако мое детство (и, исходя из общей темературы по интернету, я не одна такая) проходило в очень похожих условиях (ну, исключая тот факт, что я была единственным ребенком), и мне бывает обидно до слез, что в наши дни такая свобода считается заброшенностью. Детям все чаще отказывается в праве бесцельно следовать за своим любопытством, а заодно и в бесчисленных шансах на невероятные случайные открытия. Особенно очевидно это становится летом, когда у детей каникулы, а у родителей отпуска. От страха, что ребенок может соскучиться или, еще хуже, “потерять время,” все должно быть оптимизированно, структурированно и продуманно до предела, и лето больше не принадлежит детям, его узупировали активные и талантливые мамы и папы.

19

Задумавшись обо всем этом, я начала вспоминать свое собственное детство…

Летние каникулы я, обычно, проводила в городе Новороссийске (в небольших “двушках”, у бабушки или у тети) или на нашей даче (неказистой и небольшой), и самые яркие воспоминания, оставшиеся у меня с тех времен, это полная безмятежность взрослых (с точки зрения того, чем я занимаюсь или не занимаюсь), и мой покой от того, что занималась я в общем-то чем хотела. У тети это были бесконечные стопки книг, которые я глотала одну за другой, какие только попадались под руку, куклы, которых я шила из обрезков ткани, походы с двоюродным братом и его друзьями, ленивые пикники на море с ним же, сбор грибов и трав с бабушкой.

17

На даче опыт был другим, но чувство свободы похожим… Мне до сих пор четко помнятся кишащие лягушками лагуны в песчанном дне отошедшей на зиму реки. Каждый раз, когда мы приезжали на дачу, я приходила к этим лагунам с ведерком, зачерпывала воду, вместе с ее зелеными обитателями, и начинала игру. Иногда я устраивала конкурсы на самого маленького лягушонка, иногда на самого зеленого, иногда я притворялась, что один из них принц, и мне только надо сделать правильный выбор. Я не знаю точно, сколько времени я проводила у этих лагун, но точно помню, что успевала проголодаться от похода к походу, и солнце частенько начинало клониться к горизонту, когда я возвращалась в наш дачный домик.

3

15

В древесных зарослях и кустах там можно было встретить ужа, а иногда гадюку − уж приветливо сигналил желтыми ушками, а гадюка была равномерно серого цвета, с тонкой нарезкой, как бы в клеточку, как титановая шариковая ручка. Наблюдала я за всей этой живностью сама или с подругой, иногда мы звали взрослого, когда у нас были сомнения в безопасности того или иного столкновения с окружающей средой. Но я помню совершенно точно, что ничья мама не являлась ниоткуда с подобающим занятием, увиденным на Pinterest, чтобы придать смысл и важность увиденному, а заодно прочитать лекцию о биологии и загрязнении рек. Чаще всего никто даже и не знал об этих встречах.

Мне не надо было показывать, что из цветов можно делать куколок, из веток шалаши, из камней статуи, что на древесной коре можно писать секретные послания, а упавшие перья птиц использовать для игры в индейцев. Но не потому, что я была такая творческая, а потому что у меня была возможность − в скуке и в бесцельных шатаниях − выяснить это самой.

24

18

Несколько раз я падала с обрывистого берега прямо в воду, обдирала локти и коленки, возвращаясь домой в синяках и со сломанными ногтями. Капитаны баржей казались лучшими друзьями, и каждый раз, когда раздавался громогласный гудок, в ответ на мое приветствие с берега, мне казалось, что сейчас баржа свернет со своего маршрута, пришвартуется к берегу, и с нее сойдет голубоглазый чубатый красавец, который тут же падет ниц и признается мне в любви.

Весной, когда воды реки были особенно бурными и высокими, к берегу частенько прибивало трупы диких животных, а однажды с подружкой мы, к вящему своему ужасу, нашли самого настоящего утопленника, до сих пор помню его разбухшую спину и рубашку в красную клеточку (зовите это шоком или бездушностью, но про этого утопленника мне не приснилось ни одного кошмара).

16

14

1991

Я плавала и играла в мяч (не в команде, а потому что это было весело), лепила из речной глины, которую доставала со дна реки, забивала гвозди (просто так), красила доски (потому что у дома стояла беспризорная открытая банка масляной краски), часами зависала над бездонной ржавой бочкой с дождевой водой, потому что там жил (я это знаю точно!) водяной. Я читала книги сидя на самой тонкой и самой высокой ветке нашего орехового дерева, я ела черешню без рук. Я знала тысячу и одну тропу, вокруг дач, к пристани, на дамбу и обратно, знала где вода глубокая, а где нет, знала как выглядит водоворот и что делать, если я в него попаду, знала как ощущается зыбучий песок, сколько позволительно с ним забавляться, и когда надо кричать “караул!” А главное, в большую часть этих приключений я отправлялась совершенно одна. Не потому что мной не хотели заниматься, и не потому что все были заняты (хоть это и правда), а просто потому, что мы обладали тем, в чем почти начисто отказано современным детям. Свободой.

Свобода, о которой я говорю, не физическая. Я имею ввиду свободу от необходимости находится 24 часа в сутки под родительским микроскопом − развлекаемымим, развиваемыми, осчастливленными. Ведь свобода это не самодельные воздушные змеи, это не занимательная физика под открытым небом, это не тщательно спланированные лесные игры в Робина Гуда. Свобода это даже не возможность находится в постоянной и непосредственной близости к природе. Свобода это когда мы позволяем детям быть. Быть детьми. Быть собой. Быть хозяевами своего времени. Быть хозяевами своих идей.

Мы можем достать миллион самых интересных проектов с Pinterest и предложить их ребенку, но в результате все, чего мы от него добьемся, это ожидания нескончаемого потока развлечений в будущем. Мы можем составить безупречно сбалансированный график занятий, но при этом получим человека, который будет совершенно не в состоянии что-то решить за себя сам, позволяя другим выбирать развлечения и следуя за их идеями.

В жизни есть столько вещей, которые могут быть выучены только в условиях свободы, и которые просто невозможно узнать и осмыслить во время организованного занятия (каким бы веселым и игровым оно ни было). Часто эти вещи не относятся ни к естествознанию, ни к науке, ни к географии, часто это вещи, которые мы узнаем о нас самих.

11

21

20

10

Уточню еще раз, я не говорю о заброшенности! Когда я с родителями отправлялась в путешествие на лодке, когда мы вместе шли в поход по намеченным мною тропкам, когда тетя учила меня слушать и понимать оперу, когда бабушка показывала мне свои кулинарные секреты, когда папа брал меня половить рыбу, а мама помогала построить хижину из бурелома, я воспринимала это как подарок, как эскимо в жаркий день, как благословенное разнообразие, но не как святую обязанность родителей. И это никогда не происходило вместо моих личных занятий, на которые у меня всегда в достатке оставлось нераспланированное взрослыми время. Мне никто ни разу не сказал бросить одну из миллиона моих “бессмысленных” затей, просто потому, что отпускной маме, с какого-то перепугу, приспичило построить со мной модель ветряной мельницы. Родители были не для развлечения, они были для того, чтобы давать оплот безопасности и деликатное менторство (за что им огромное человеческое СПАСИБО), на фоне общей свободы ребенка, и это тот идеал, к которому я стремлюсь сейчас.

Но как же это бывает тяжело…

В обществе обожествления ребенка, по-канону, каждая минута детства должна быть заполнена до краев − вещами, впечатлениями, знаниями, развлечениями, ведь нами движет забота, беспокойство и самые лучшие побуждения. Но, на любовь и здоровую долю внимания наслоилось столько шелухи, что от детства остался только ворох оберточной бумаги. Я тоже грешу этим, когда хочу дать “еще одну страничку” с заданием, потому что сын закончил раньше, чем я планировала, но во имя часов, проведенных у лягушачьих лагун, я стыдливо хватаю сама себя за руку, как воришку, и говорю сыну: “Ты свободен!” И это именно то, что я имею ввиду.

Во имя лета, во имя жары, во имя ледяного лимонада до головной боли и мороженного до резей в желудке, во имя стопок книг и музыки в ушах, во имя горячего песка и бесцельного лежания в гамаке, во имя безделья и благословенной скуки, во имя щек в арбузе и глины под ногтями, во имя умения жить, во имя умения радоваться давайте подарим детям свободу от наших взрослых ожиданий. Тогда, может, и у нас останется больше сил на то, чтобы просто любить.

Ну, и на хорошую книгу впридачу.

P. S. Я понимаю, что не у всех было такое же радужное детство, а та свобода, о которой я говорю, имела и темные стороны тоже. Однако, на то мы и люди-человеки думающие, чтобы мыслить и анализировать, брать хорошее и отказываться от плохого. А текст этот, скорей, напоминание о том, что ребенок не является сосудом, в который надо сложить все, что нам якобы “не додали,” в попытке сделать каждую минуту его детства “стоящей.”

Вечера на двоих

Пару раз в неделю, по вечерам, мы с дочкой остаемся одни. Я дорожу этими вечерами и делаю все, что в моих силах, чтобы освободить время от работы, дел, и иных обязательств, чтобы провести это время не ведя ее за собой (как это чаще всего бывает, когда жизнь диктует свои ежедневные условия), а следуя за ней. Либи полностью приняла правила этой игры, и всегда точно знает, чем бы ей хотелось заняться в тот или иной вечер. Иногда мы читаем, книжка за книжкой, пока вокруг нас не вырастают высоченные стопки книг. Иногда мы идем на терассу и чаевничаем там в лучах закатного солнца. А иногда мы идем гулять, куда глаза глядят… ну так, как любят гулять двухлетки.

IMG_1370

Я не сопротивляюсь, я иду за ней след вслед, пытаясь угадать будущее в хаотичности ее передвижений. Меня поражает то, насколько она это она, и никто другой. Она живет нашими ритмами, нашим распорядком дня, она участвует во всех наших делах − подходящих и не подходящих, интересных и не очень − она не ропщет и не сопротивляется, но даже следуя за нами изо дня в день, умудряется оставаться собой. Требуя, настаивая, получая.

IMG_1371

IMG_1383

IMG_1375

Сын “прямой,” как стрела. И для меня это ново и забавно, наблюдать за тем, как деликатно, но настойчиво, чисто по-женски – хитростью, да лаской, да нужным словом – она добивается своего. Ей с одинаковой грацией удается вести и быть ведомой, любить и быть любимой, всегда вовремя, всегда кстати.

По-моему, это хорошее начало.

Дикий хлеб

(Начало тут.)

Современная культура приучила нас страшиться наших микро-соседей, а гигиена стала навязчивой идеей − в сумочке у каждой мамы есть анти-бактериальные салфетки, на каждом углу руки можно обработать специальным гелем, простое не анти-бактериальное мыло найти все сложнее. Гигиена это хорошо и правильно, но полностью избегать столкновения в микробами и бактериями невозможно и не нужно. Правда в том, что наше здоровье частенько находится в прямой зависимости от окружающих нас микроорганизмов, которые создают правильную флору в теле человека и помогают делать окружающий мир благоприятным для существования. Они везде и бывают самые разные, плохие и хорошие, и чтобы плохие из них оставались под контролем, необходимо поддерживать и культивировать хорошие. Именно поэтому бездумное использование всего анти-бактериального (в более глобальной и долгосрочной перспективе) человечеству скорей вредит, чем помогает.

Земля и все ее жители составляют единую бесшовную матрицу жизни, в которой все взаимосвязано и взаимозависимо. То же самое верно и для тела человека, которое по сути тоже является замкнутой эко-системой, составляющие которой постоянно взаимодействуют, так или иначе друг на друга влияя. Таким образом, практикуя любую дикую ферментацию (а если по-русски, то “естественное брожение”), мы открываем нашу эко-систему навстречу той жизненной энергии, которая движет миром вокруг нас, и становимся с ней единым целым, а она, свою очередь, дарит нам богатство и разннобразие внутренней флоры, защищая пусть не от всех, но очень многих недугов.

Удачная ферментация это тонкий баланс науки и искусства, закономерного и непредсказуемого, цивилизованного и необузданого. Дикие дрожжи стары, как мир, и, как все древнее, пришедшее на эту землю задолго до нас, требует должного внимания и уважения. Понять как работают эти процессы и научиться пользоваться ими не только просто и интересно, но дешево, вкусно и полезно. Единственно что требуется, это желание эксперементировать, любовь к увлекательным, сделанным самостоятельно открытиям, и терпение… Много терпения! Потому что, как только процесс пошел, остается только ждать.

Прежде чем у меня получилась закваска, я перепробовала несколько рецептов. Ни один из них, как можно легко догадаться, не сработал, пока не случились две вещи. Во-первых мне попалась книга Wild Fermentation (Sandor Ellix Katz), в которой он очень увлекательно рассказывает о политике и истории ферментации, ну и дает много интересных рецептов заодно. А во-вторых, я отошла от психологии “точной рецептуры.” Я начала нюхать, слушать и внимательно изучать то, что у меня жило и бродило в банке, перестала бояться попробовать сделать по-другому, а так же добавлять, убавлять, передерживать, пробовать на язык и трогать консистенцию пальцем. В конце концов я просто забыла* (подсознательно специально) о своей закваске на несколько дней, и вернувшись к ней, просто на глаз, и по своим внутренним ощущениям поняла, что она готова.

Я думаю, что такой путь неизбежен.

Это как вязать по инструкциям Элизабет Циммерман, пока читаешь − пар из ушей, но когда уж разобрался, то начинает распирать от чувства собственного могущества (от слова “могу”). Кстати, Сэндор Кац пишет о том же, и его рецепты “возмутительно” неточны, но добиться правильного результата можно только по-настоящему прочувствовав процесс, а для этого нужны опыт и время.

Кроме этого, обязательно надо учитывать тот факт, что вкус, скорость вызревания, консистенция закваски очень зависят от климата, в котором вы находитесь, географических особенностей местности, в которой вы проживаете (море? горы?), погоды, сезона, и даже от микроклимата вашего дома. Закваска это ваше дыхание, ваши мысли, ваши ритмы, ваши кашли и чихи, ваш смех, ваша легкость (или тяжесть) бытия. Это не лирика, это те выводы, к которым я пришла во время своих долгих экспериментов.

Ну, и вольный пересказ рецепта (из вышеупомянутой книги), который сработал у меня. Сработает ли он у вас, я не знаю.

1. В банке смешать чашку муки и чашку чистой воды. Муку лучше взять ржаную или цельную, не коммерческую (это предпочтение, не требование), а воду можно использовать простую или из-под вареной картошки, риса или пасты.

2. Хорошенько перемешать. Чтобы ускорить ферментацию, можно положить какой-нибудь сладкий фрукт. Это может быть виноград, слива, и даже изюм. Фрукт обязательно должен быть органическим и не мытым. Закройте закваску пористой тряпочкой и отставьте в сторону.

3. Перемешивайте минимум раз в день каждый день.

4. Через несоклько дней вы заметите малюсенькие пузырики на поверхности и внутри закваски. Это знак, что появились дикие дрожжи. Если через 3-4 дня пузырьки не появились, попробуйте найти более теплое место.

_MG_0731

5. Когда вы уверены, что дрожжи заработали и есть явная дрожжевая деятельность, отцедите фрукты, добавьте 1-2 столовых ложки муки, перемешайте и продолжайте делать то же самое каждый день, в течении 3-4 дней (но если зима и прохладно, то может быть и дольше). Муку можно добавлять какую угодно. Этот процесс называется “подкармливать закваску.”

6. Как только смесь становится густой и полной крупных пузырей на поверхности (поверхность выглядит как бы волнистой), и пахнет приятно-кисло, ее можно начинать использовать. Весь процесс может занять 2-3 недели.

_MG_0730

Замешивая хлеб, обращайте внимание на то, что после использования закваски, на стенках банки (откуда вы ее вылили) и на дне обязательно оставалось еще немного ее остатков. Эти остатки помогут вам вырастить следующее поколение культуры. Вылив закваску в тесто, я кладу в ту же банку чашку муки, чашку воды, размешиваю и отставляю в сторону под тряпочкой до следующего раза. Каждый день эту новую закваску надо подкармливать, для этого я кладу 1-2 столовых ложки муки и размешиваю. Если вы печете реже, чем раз в неделю, по-истечении недели закваску надо вылить, и восстановить чашкой муки и чашкой воды. Если вы уезжаете, то закваску надо поставить в холодильник. Раз в несколько недель всю закваску полностью я переливаю в чистую банку, чтобы избежать плесени на стенках старой банки (это скорее мера предосторожности, чем необходимость).

UPD: С тех пор я научилась держать заваску в твердой форме в холодильнике. Ее нужно кормить только один раз в пять дней, и вкус у хлеба менее кислый. Постараюсь потом как-нибудь написать, как это сделать.

Я пеку раз в неделю. (UPD: Пеку через день, а иногда и каждый день.) Рецепт хлеба, которым я сейчас чаще всего пользуюсь (из книги Peter Reinhart’s Artisan Breads Every Day: Fast and Easy Recipes for World-Class Breads), предполагает 10-12 часов холодной ферментации, теста получается сразу на две буханки, и в форме, готовое к выпечке, оно может храниться в холодильнике еще три дня. Благодаря этому у меня выработался ритм, и, кстати, только теперь и только благодаря этому новому ритму, я поняла, почему в старину был отдельный день для выпечки. В Пятницу я ставлю тесто, в Субботу пеку одну буханку, а в Среду вторую. Этого нам хватает до следующего раза. Пеку в основном хлеба из цельной муки. Иногда пользуюсь ржаной, начала эксперементировать с полбой. Люблю добавлять разные зерна и семечки, отруби.

Ну вот, собственно, и все. Очень хотелось бы, чтобы люди перестали бояться пробовать себя в новых домашних искусствах, только потому что нас убедили, что мы слабые и беспомощные, и что на готовом жить лучше.

P.S. Рецепт хлеба не даю, потому что он под копирайтом. Рецептов в сети много, есть в том числе и хорошие. Кстати, если у кого-то есть хорошие и испытанные рецепты закваски и/или хлебов (и другой выпечки) на ней, то тоже, милости просим, делитесь! Фото вашей закваски и хлебов в комментариях тоже приветствуется. Ведь делясь опытом, мы продолжаем очень важное дело!

Старые посты про хлеб:

Хлебный манифест
(Хлебная романтика) – с рецептом твердой закваски.
Всему голова?
(Хлебный юмор)

____________________

* Тут есть чудесная короткая заметка Яны Зиниград о том, что некоторые вещи иногда просто надо оставить в покое.

Хлебный манифест

(Обещала? Значит надо выполнять!)

Говорят, что дом не станет домом, пока в нем не родится ребенок. Для меня, дом не дом, пока в нем не испечен хлеб. Первая буханка это всегда так трогательно и так многозначительно, и этот раз не был исключением. Хлеб удался на славу, и даже подгорелая корочка (с новой духовкой еще предстоит подружиться) не мешала нам наслаждаться его теплой плотью.

Когда меня спрашивают, почему мне так важно печь хлеб, чаще всего я отшучиваюсь, говоря − “А почему бы и нет?” Но правда в том, что выпечка хлеба для меня является символом и манифестацией не только моего женского начала, но и очень многих самых глубоких политических и идеологических убеждений.

Прошло чуть больше года с тех пор, как я поставила перед собой цель научиться печь хлеб на закваске. И оглядываясь назад, я понимаю, что один только этот длинный путь может служить доказательством того, как это важно − искать и находить утерянные, но жизненноважные знания и умения. Для кого-то (как для меня) таким знанием является выращивание хлебной культуры, для кого-то гербализм, еще для кого-то сельское хозяйство. Каждое из этих умений, шажок за шажком, приближает нас к самодостаточности (в хорошем смысле этого слова), к осознанию силы в наших руках, к независимости.

G4SS0235

Привычка полагаться на систему и на то, что у нее есть ответы на все наши вопросы и проблемы, делает нас в некотором роде беспомощными, а так же лишает способности нести ответственность за себя, свою жизнь, здоровье, поступки. Это верно, что не во всех областях жизни мы можем сразу и с легкостью взять власть в свои руки, но при этом, утверждать, что, например, уметь выращивать овощи необязательно − это все равно, что сказать, что из-за того, что теперь у нас есть консервы, нам не нужно уметь готовить. А из-за того, что есть липучки, совсем не обязательно знать, как завязывать узелки или пришивать пуговицы.

Знания имеют свойство вымирать за “ненадобностью,” а ненадобность эта обуславливается нашим индустриальным высоко-технологичным обществом, и если хоть какая-то часть этого уравнения будет нарушена (и я даже не говорю о “конце света,” видение которого у каждого из нас сугубо личное), многие знания нам очень даже могут пригодиться. А кто научит нас, если будет поздно?

_MG_0605

Мы живем в мире, в котором львиная доля покупаемых нами товаров производится далеко от места нашего обитания, и приобретаем мы их в законченном виде, готовыми к использованию. Для того, чтобы иметь возможность покупать эти вещи, мы работаем − как правило, за пределами нашего дома − и зарабатываем деньги, которые позже тратим на эти товары. Почти все, что мы используем в быту и повседневной жизни, не было произведено нами, а условия нашей жизни таковы, что даже если бы мы умели создать ту иную вещь, физически это чаще всего невозможно. В большинстве случаев мы безнадежно оторваны от реалий, стоящих за рождением еды и вещей, потому что, чтобы заглянуть за завесу тайны их создания, нам надо прорваться сквозь бесконечный ряд сборочных линий массового производства, а потом распутать сложные сети распространения продукции, ведь и то, и другое является неотъемлимой составляющей современного, промышленного общества.

G4SS0227

Когда знание уходит, оно уходит безвозратно, потому что никакие письмена, никакие догадки, никакая расшифровка артефактов не могут вернуть нам сотен лет опыта рук, до этого аккуратно передаваемого из поколения в поколение. Мы слабое звено, и − слишком полагаясь на летописи, на хоббистов, на правительство (ведь всегда есть на кого положиться?) − мы рискуем превратиться в беспомощных птенцов, жадно раскрывающих рты в ожидании нового червячка. А может как раз этого от нас и ждут? Экономика, которая базируется исключительно на потреблении, не может выжить без ее верной армии потребляющих единиц.

Исскусство хлеба это все еще не умирающее искусство, но изучая книги, гуляя по интернету, жадно рассматривая картинки, я явственно ощущала то, как отчаянно мне не хватало человека, который бы мог показать, рассказать, улыбнуться, похлопать по плечу, а мне при этом не пришлось бы догадываться, как именно должны выглядеть эти пресловутые пузырьки в зрелой закваске. Ни один компьютер, ни одна база данных, ни одна книга, наконец, не расскажут нам, как быстро двигались руки традиционного пекаря, насколько сильно его умелые пальцы давили податливую плоть, как пахло хорошо вымешенное тесто, и каким звуком встречал его идеально пропеченный хлеб.

_MG_0989

Поэтому, для меня ответ на вопрос − так ли нужно уметь печь/обходиться без химикатов/выращивать овощи/лечиться травами? − это громогласное “да!” Так же, как жевать, дышать, обрабатывать раны, и знать какая сторона у ножа острая, ну и еще читать, считать, писать − без этих знаний наша цивилизация снова погрузилась бы в тьму, мы все это знаем! Но признавая важность одних знаний, почему же мы так легко отпускаем другие, не менее важные для существования этой цивилизации? Ведь речь идет о питании, о здоровье, о крове над головой, о тепле на плечах! А сколько умений безвозратно канули в безвременье, и их уже не восстановить? Страшно представить!

Реалист во мне понимает, что каждому из нас невозможно и не нужно становиться одновременно хорошим пекарем, травником, ткачом и фермером. Но знать хоть чуть-чуть о каждом из этих умений, интересоваться ими, пытаться научить им детей, неужели это лишнее? Не каждый может стать знаменитым шеф-поваром, но каждый может сварить куриный суп, не каждый из нас великий писатель, но каждый из нас может написать письмо. И по аналогии, не каждый может испечь достойную царского пира буханку хлеба, но знать откуда берутся дикие дрожжи, неужели и это не обязательно? Это не прихоть, не блажь, не хобби, не развлечение от нечего делать и от избытка свободного времени, это не мазохизм и не жертвенничество, это желание брать ответственность за себя и свою семью, желание не ждать милостей системы, желание уметь − в чем это возможно − полагаться на себя.

_MG_0593

К счастью, каждый день я вижу признаки тихой революции. В наши ряды медленно, но верно прибывают новые бойцы, каждый из которых по-своему дает отпор навязываемому нам беспомощному существованию. Кто-то выступает за домашнее образование, кто-то за анти-потребительский образ жизни, кто-то посвящает себя изучению трав, кто-то ставит перед собой цель научиться питаться исключительно цельными продуктами, кто-то выращивает робкий помидорный куст на окне, а кто-то высадил и целую грядку. Наши тела не были созданы для того, чтобы стучать по клавишам. Нам нужно тянуться, нагибаться, бежать, карабкаться, и делать все это не в спортивном зале, а в жизни, настоящей, земной, живой.

Именно поэтому я снимаю шляпу перед вами, мамы и папы, которые пробуют, эксперементируют, ошибаются, пробуют снова, радуются победам, спотыкаются, отряхиваются, и снова идут. Вперед. Вместе мы можем сделать многое, а главное, сохранить многовековой опыт человечества − опыт рук, опыт сердца, опыт разума − не дав ему стать еще одной главой в исторических книжках будущего.

P.S. В следующий раз я поделюсь рецептом закваски, который сработал у меня (хотя это и не означает, что он сработает у вас), и немного расскажу о том, что я успела за это время узнать о хлебе на закваске (хотя, не кокетничая, а совершенно искренне, я все еще считаю себя в этом деле полным дилетантом).

(Продолжение тут.)

Про старуху и проруху

Отправляя сына в путь, в приступе одержимости (наверное, потому что конец года, и моя педантичная натура до судорог страшится хвостов) я дала ему с собой несколько листочков по математике и попросила записывать раз в день впечатления в его дневничке. И вы, конечно, уже знаете, что произошло…

DPP_0002

Сначала я грозно хмурилась в Скайп, потом расстроилась, потом махнула рукой, а потом, глубоко вдохнув и выдохнув (чтобы привести в порядок душу и мысли), подумала, что действую сейчас вопреки всему тому, во что верю.

Ну действительно, математика математикой, но как на самом деле учатся дети? Они учатся, когда им интересно, и не просто интересно, потому что кто-то для них придумал обучающую игру, а когда у них появляется возможность самостоятельно исследовать окружающий мир, задавать вопросы, находить на них ответы, а потом снова спрашивать, потому что границ познания не существует, особенно, когда мы ведомы любопытством, интуицией и любовью к жизни. Говоря о границах познания, я не только имею ввиду то, что познание бесконечно, и варианты изучения каждой темы бесчисленны, но так же и то, что, как только мы выходим за пределы классной комнаты, четкое разграничение “предметов” перестает существовать, науки начинают интегрироваться одна в другую и переплетаться так, что отделить одну от другой становится невозможным.

DPP_0005

DPP_0009

DPP_0011

Слушая путевые байки моих мужчин, я понимаю, что все то, что Ади увидел и услышал в путешествии, он никогда не нашел бы в своих рабочих тетрадях. А сколько важного, захватывающего, интересного, удивительного было бы пропущенно, если бы, вместо того, чтобы с разинутым ртом впитывать краски, вкусы и запахи новых впечатлений, он глядел бы в приготовленные мной листочки? Сколько всего осталось бы неосмысленным, непонятым, незамеченным, если бы сын механически делал дневниковые записи, не потому что на него снизошло вдохновение, а просто чтобы порадовать меня?

DPP_0028

Жонглируя всеми этими вопросами, я тихо радуюсь тому, что Ади, вместо того, чтобы привезти исписанный дневник, вернулся полный живых и естественных новых открытий о мире и о себе. А сколько еще тайного и неосмысленного скрывается за его серыми глазами и проявится потом в виде вопросов, рисунков и фантастических историй, одному только Б-гу известно.

DPP_0041

DPP_0046

DPP_0042

Чтобы попасть в Израиль, Ади пролетел почти пол земного шара, благодаря чему он, наконец-то, понял, почему бабушка идет спать, когда он только просыпается. Он слушал разные языки, он видел баухаус и древние стены Яффо. Он узнал, что можно общаться руками, ногами и улыбками, и, говоря на разных языках, прекрасно понимать друг друга. Он первый раз в жизни искупался в море. Он лежал часами в песке, беседуя с ракушками и слушая плеск воды. Он видел как старый город уступает дорогу новому, и как несколько пар умелых рук могут превратить облупленные стены в произведение искусства. Он гулял в метушне цвета, света, яркости, блесток и пестрых тряпок на рынке, он наступал на гнилые фрукты, упавшие с лотков торговцев, вдыхал их сладкий аромат, и ел тут же купленную черешню, выплевывая косточки на землю. Он познакомился с семьей, с далекими и близкими людьми, большинство из которых он, возможно, никогда снова не увидит, или увидит, но нескоро, но теперь он знает, что “мы” это не только мы, но еще много самых разных людей, которые его знают и любят. Он видел уличных котов (в Канаде они просто не существуют в природе), узкие улочки, на которых машины стоят почти одна на крыше другой, много-много шумных веселых людей на тесных бульварах вечно бодрствующего города. Он нюхал незнакомые ему специи, ел новую еду, слушал странную музыку, постепенно понимая, что мир это не только зима и чинные люди, говорящие на английском.

Мир огромен! Он разный, разнообразный, интересный, прекрасный, местами страшный, и всегда где-то там будет что-то другое, отличное от того, к чему мы привыкли в нашей повседневности.

И вот теперь, размышляя обо всем этом, я спрашиваю себя, о чем же я думала, озабоченно пихая листочки с математическими примерами в чемодан сына? Ведь лучшее напутствие, которое я могла ему дать это смотри, слушай, дыши.

Впрочем с этим заданием он хорошо справился и без меня.

Page 6 of 18

Powered by WordPress & Theme by Anders Norén

Scroll Up