(Обещала? Значит надо выполнять!)
Говорят, что дом не станет домом, пока в нем не родится ребенок. Для меня, дом не дом, пока в нем не испечен хлеб. Первая буханка это всегда так трогательно и так многозначительно, и этот раз не был исключением. Хлеб удался на славу, и даже подгорелая корочка (с новой духовкой еще предстоит подружиться) не мешала нам наслаждаться его теплой плотью.
Когда меня спрашивают, почему мне так важно печь хлеб, чаще всего я отшучиваюсь, говоря − “А почему бы и нет?” Но правда в том, что выпечка хлеба для меня является символом и манифестацией не только моего женского начала, но и очень многих самых глубоких политических и идеологических убеждений.
Прошло чуть больше года с тех пор, как я поставила перед собой цель научиться печь хлеб на закваске. И оглядываясь назад, я понимаю, что один только этот длинный путь может служить доказательством того, как это важно − искать и находить утерянные, но жизненноважные знания и умения. Для кого-то (как для меня) таким знанием является выращивание хлебной культуры, для кого-то гербализм, еще для кого-то сельское хозяйство. Каждое из этих умений, шажок за шажком, приближает нас к самодостаточности (в хорошем смысле этого слова), к осознанию силы в наших руках, к независимости.
Привычка полагаться на систему и на то, что у нее есть ответы на все наши вопросы и проблемы, делает нас в некотором роде беспомощными, а так же лишает способности нести ответственность за себя, свою жизнь, здоровье, поступки. Это верно, что не во всех областях жизни мы можем сразу и с легкостью взять власть в свои руки, но при этом, утверждать, что, например, уметь выращивать овощи необязательно − это все равно, что сказать, что из-за того, что теперь у нас есть консервы, нам не нужно уметь готовить. А из-за того, что есть липучки, совсем не обязательно знать, как завязывать узелки или пришивать пуговицы.
Знания имеют свойство вымирать за “ненадобностью,” а ненадобность эта обуславливается нашим индустриальным высоко-технологичным обществом, и если хоть какая-то часть этого уравнения будет нарушена (и я даже не говорю о “конце света,” видение которого у каждого из нас сугубо личное), многие знания нам очень даже могут пригодиться. А кто научит нас, если будет поздно?
Мы живем в мире, в котором львиная доля покупаемых нами товаров производится далеко от места нашего обитания, и приобретаем мы их в законченном виде, готовыми к использованию. Для того, чтобы иметь возможность покупать эти вещи, мы работаем − как правило, за пределами нашего дома − и зарабатываем деньги, которые позже тратим на эти товары. Почти все, что мы используем в быту и повседневной жизни, не было произведено нами, а условия нашей жизни таковы, что даже если бы мы умели создать ту иную вещь, физически это чаще всего невозможно. В большинстве случаев мы безнадежно оторваны от реалий, стоящих за рождением еды и вещей, потому что, чтобы заглянуть за завесу тайны их создания, нам надо прорваться сквозь бесконечный ряд сборочных линий массового производства, а потом распутать сложные сети распространения продукции, ведь и то, и другое является неотъемлимой составляющей современного, промышленного общества.
Когда знание уходит, оно уходит безвозратно, потому что никакие письмена, никакие догадки, никакая расшифровка артефактов не могут вернуть нам сотен лет опыта рук, до этого аккуратно передаваемого из поколения в поколение. Мы слабое звено, и − слишком полагаясь на летописи, на хоббистов, на правительство (ведь всегда есть на кого положиться?) − мы рискуем превратиться в беспомощных птенцов, жадно раскрывающих рты в ожидании нового червячка. А может как раз этого от нас и ждут? Экономика, которая базируется исключительно на потреблении, не может выжить без ее верной армии потребляющих единиц.
Исскусство хлеба это все еще не умирающее искусство, но изучая книги, гуляя по интернету, жадно рассматривая картинки, я явственно ощущала то, как отчаянно мне не хватало человека, который бы мог показать, рассказать, улыбнуться, похлопать по плечу, а мне при этом не пришлось бы догадываться, как именно должны выглядеть эти пресловутые пузырьки в зрелой закваске. Ни один компьютер, ни одна база данных, ни одна книга, наконец, не расскажут нам, как быстро двигались руки традиционного пекаря, насколько сильно его умелые пальцы давили податливую плоть, как пахло хорошо вымешенное тесто, и каким звуком встречал его идеально пропеченный хлеб.
Поэтому, для меня ответ на вопрос − так ли нужно уметь печь/обходиться без химикатов/выращивать овощи/лечиться травами? − это громогласное “да!” Так же, как жевать, дышать, обрабатывать раны, и знать какая сторона у ножа острая, ну и еще читать, считать, писать − без этих знаний наша цивилизация снова погрузилась бы в тьму, мы все это знаем! Но признавая важность одних знаний, почему же мы так легко отпускаем другие, не менее важные для существования этой цивилизации? Ведь речь идет о питании, о здоровье, о крове над головой, о тепле на плечах! А сколько умений безвозратно канули в безвременье, и их уже не восстановить? Страшно представить!
Реалист во мне понимает, что каждому из нас невозможно и не нужно становиться одновременно хорошим пекарем, травником, ткачом и фермером. Но знать хоть чуть-чуть о каждом из этих умений, интересоваться ими, пытаться научить им детей, неужели это лишнее? Не каждый может стать знаменитым шеф-поваром, но каждый может сварить куриный суп, не каждый из нас великий писатель, но каждый из нас может написать письмо. И по аналогии, не каждый может испечь достойную царского пира буханку хлеба, но знать откуда берутся дикие дрожжи, неужели и это не обязательно? Это не прихоть, не блажь, не хобби, не развлечение от нечего делать и от избытка свободного времени, это не мазохизм и не жертвенничество, это желание брать ответственность за себя и свою семью, желание не ждать милостей системы, желание уметь − в чем это возможно − полагаться на себя.
К счастью, каждый день я вижу признаки тихой революции. В наши ряды медленно, но верно прибывают новые бойцы, каждый из которых по-своему дает отпор навязываемому нам беспомощному существованию. Кто-то выступает за домашнее образование, кто-то за анти-потребительский образ жизни, кто-то посвящает себя изучению трав, кто-то ставит перед собой цель научиться питаться исключительно цельными продуктами, кто-то выращивает робкий помидорный куст на окне, а кто-то высадил и целую грядку. Наши тела не были созданы для того, чтобы стучать по клавишам. Нам нужно тянуться, нагибаться, бежать, карабкаться, и делать все это не в спортивном зале, а в жизни, настоящей, земной, живой.
Именно поэтому я снимаю шляпу перед вами, мамы и папы, которые пробуют, эксперементируют, ошибаются, пробуют снова, радуются победам, спотыкаются, отряхиваются, и снова идут. Вперед. Вместе мы можем сделать многое, а главное, сохранить многовековой опыт человечества − опыт рук, опыт сердца, опыт разума − не дав ему стать еще одной главой в исторических книжках будущего.
P.S. В следующий раз я поделюсь рецептом закваски, который сработал у меня (хотя это и не означает, что он сработает у вас), и немного расскажу о том, что я успела за это время узнать о хлебе на закваске (хотя, не кокетничая, а совершенно искренне, я все еще считаю себя в этом деле полным дилетантом).
(Продолжение тут.)
