Чтобы плавно влится обратно в рабочий график, на этой неделе я начала работать на пол-ставки. Мой “медовый месяц” продлится две недели, и после этого, в теории, все должно вернуться на круги своя, как будто ничего и не было.
Все это, мягко говоря, не радует, и даже не из-за того, что мне чисто по-женски хотелось бы насладится своим новым статусом мамы двоих детей, а скорей из-за того, что я уже давно самым банальным образом не хочу работать. А вот этого, несмотря на наше скромное житье-бытье, позволить мы себе как раз не можем. Я благодарно принимаю то, что мне дали небеса – такая работа как у меня, это лучшее что я могла бы сейчас иметь, но если они (эти небеса) так благосклонны ко мне, почему бы им не подсуетиться еще чуть-чуть и не выполнить мое самое заветное желание, о котором прошу так прилежно и давно? (Может в письменном виде оно регистрируется лучше?)
Но не суть…
В связи с моим возвращением на работу, были тут обеспокоенные судьбой нашего временного хоумскулинга граждане, поэтому, полагая, что есть еще тайно любопытствующие, я решила написать немного о нынешней ситуации в моей домашней школе.
Ни маленькая Либи, ни моя работа занятиям пока не мешают. Консенсус среди хоумскулеров таков, что детям возраста Ади достаточно одного часа каждый день, чтобы покрыть всю нужную информацию и чтобы не отвратить их от учебы; мой хилый опыт показывает тоже самое – просидеть больше Ади все равно не может. А час для занятий я могу найти даже в самый свой занятый день.
Так что мы продолжаем заниматься. Чуть-чуть математики, чуть-чуть букв, спотыкаемся, падаем, снова встаем и продолжаем. Не скрою, что часто мне бывает сложно стоять на своем по той простой причине, что я все также как раньше не верю в раннее обучение. Если бы решение наше о хоумскулинге было вызревшим и окончательным, я бы отпустила поводья и перестала бы спешить, но меня гонит вперед мысль о том, что через год Ади пойдет в школу, и там уже никто не будет мучиться угрызениями совести и сомнениями, и хотим мы этого или нет, он должен быть готов.
Одно радует неизменно, Ади занимается почти всегда с удовольствием, даже когда получается у него, скажем так, не очень. Я с благодарностью вспоминаю фразу, процитированную в одной из прочитанных мной книг про хоумскулинг, которая звучала примерно так: В первый год у вас не будет ни малейшего понятия о том что вы делаете! Просто продолжайте, понимание придет потом.
Это правда!
Один день моя уверенность в себе витает где-то у пика горы Эверест, другой день пробирается на полусогнутых в угольных шахтах глубоко под землей. Я пробую одно, пробую другое, и каждый день я все лучше понимаю своего сына и что работает с ним, а что нет. Не зря говорят, что хоумскулинг это путешествие для всей семьи (а не только для ребенка), и чем больше я пробую, тем меньше мне хочется возвращаться в мэйнстрим. Несмотря на сомнения, на (порой) чувство вины, на неуверенность, мной властвует азарт, и если что-то работает плохо, мне хочется пробовать еще и еще, просто по-другому.
Я начинаю понимать людей, которые выбирают домашнее образование для своего ребенка на год-два, только чтобы через некоторое время очнуться и увидеть старшеклассника, сидящего за тем же столом, за которым совсем недавно сидел первоклашка. Это также заразно, как домашняя гранола! Я не могу остановиться, мне хочется еще и еще. Мы начали с банальных книг и брошурок с упражнениями, а вчера швыряли скрепки в миску, это было упражнение по сложению и вычитанию с одного до пяти. Мы начали со скучных линий заполненных буквами, а сегодня прыгали на одной ножке по картонным карточкам, и это было упражнение по чтению. Я едва вяжу по-вечерам, а утром нехотя открываю почту – теперь я читаю книги с обучающими играми, я ищу что-то новое, чтобы вместо замечаний и одергиваний (Ади, слезь со стола!), я могла хвалить сына и радоваться его успехам.
А ведь я еще даже не начала рассказывать о том как изменился Ади дома, и как нравится нам то, что мы видим. Над нами больше не висит домокловым мечем страшное слово “каникулы.” Когда мы не стираем, не купаем Либи, не учимся и не возимся во дворе, Ади все лучше и лучше себя занимает сам, выдумывает себе игры, что-то мастерит. С Давидом он ездит покупать гвозди и доски для своей будущей песочницы, со мной взвешивать и обмерять Либи, на площадке он играет без тени сомнения с детьми от 3 до 12 лет, а беременной логопедше деловито объясняет, что ожидать бэйби это долгое и утомительное занятие.
Я не говорю, что у нас не бывает мама-мне-скучно моментов, я не говорю, что Ади внезапно как-то по-особенному поумнел, и совершенно точно я не говорю, что нам легко. Но, к такой жизни могла бы привыкнуть, и у меня меньше, чем когда либо сомнений, что домашние дети могут получать не только адекватное образование, но и адекватную социализацию. Я куплена с руками и ногами, и даже Давид, два месяца спустя, пришел со мной более менее к общему знаменателю, но все же по-умолчанию план дать школе шанс и тогда уже решить, где Ади комфортнее.
А пока что я даже не хочу думать о том, что когда-нибудь это может закончится, так не хочется шагать назад и терять найденное. То, что меня сейчас окружает никогда не ощущалось более правильным, более естественным, более нашим; никогда раньше я не имела более ясного представления и понимания о том, какой вижу функциональность семьи. Так больше не хочется принимать ребенка гостем на выходные, и ублажать, ублажать, ублажать, чтобы компенсировать за нехватку “вместе.” Хочется просто быть. Вместе.
